Не убежишь... - Страница 17

— Хотели, да не успели, отец помешал.

— Сильно напугалась?

— Сильно. Сама я в том виновата, Рин. Не ты, не Ярам. Потому и винить вас не буду, скорей это мне у вас прощенья просить надо. А если он?..

Голос дрогнул, и руки оруженосца осторожно обняли, прислонив щекой к тёплому надёжному плечу. Не больному ли часом?

— Нет, Лита, Яр не умрёт. Не тот он человек, чтоб из‑за таких царапин умирать. И похуже бывало… Выберется. Только вот, боюсь, не покривел бы лицом… время‑то уходит.

Девушка чуть отстранилась от повлажневшей рубахи, снова взглянула на спящего — и едва удержалась, чтобы не броситься к нему, покрывая поцелуями израненную щёку. Что с ней такое??

— Рин, я такая глупая… Забыла совсем, что вчера, когда вещи свои перебирала, нашла коробочку с маминой мазью. Её даже разбойники не тронули, пахучая больно… Но раны мигом заживляет! Сейчас принесу!

Вихрем вылетела из комнаты и почти тут же вернулась.

— Только ты сам намажь, когда я уйду. Неловко мне. И ногу тоже.

— Ногу не буду, у тебя её и так мало.

— И что? Это вам, насовсем. Я потом новую сделаю, я умею. Может, ещё не поздно вытянуть эту заразу!

— А если поздно? И Яр больше никогда не будет таким красивым, как прежде?

— Для меня в том нет разницы…

— Для меня тоже! — громким шёпотом заявила Фаня, просовывая голову в дверь. — Я за него хоть за страшного, хоть за безногого пойду!

— Подслушиваешь, малявка?! — рассердился Рин. — Да он на тебя и не посмотрит даже!

— Из‑за Литы? Ну и зря! А она, между прочим, за моего батюшку замуж собирается. Вчера с ним полночи наедине в комнате просидела! Нянька говорила, что они вместе брагу пили и… Ой!

Бамс! Кованый мужской сапог со стуком ударился о косяк совсем рядом с её головой. Дверь захлопнулась, и Ярам, тяжело дыша, повалился обратно на подушку.

— Что за противный ребёнок… Нету сил её слушать…

Он не спал! И как долго?!

Лита подхватилась с лавки, но Рин мягко удержал её за руку.

— Побудь с ним немного. Пожалуйста…

Ярам молчал. От его взгляда у девушки тут же предательски запылало лицо, а ноги стали словно ватные. Села обратно.

Рин вышел за дверь, сказав, что постоит в коридоре, покараулит 'от всяких'.

Молчание затянулось… А потом Лита и сама не заметила, как снова оказалась на краешке кровати. Как робко коснулась лежащей поверх одеяла большой смугловатой руки, погладила прохладную, чуть шершавую кожу.

— Прости меня, Яр.

Качнул головой, не принимая. Не прощение — вину. Вторая рука медленно и осторожно провела по её виску, щеке, мимолётно скользнув по шее, спустилась к плечу. Запёкшиеся губы дрогнули в улыбке — невесёлой, горькой.

— Останься на день. О большем не прошу.

Лиита кивнула и, поддавшись порыву, склонилась к нему и тронула губами воспалённую корку.

— Чего удумала! Мало ли там зараза какая?!

Тон нарочито недовольный, но близкие глаза вмиг засияли — словно звёзды в небе зажглись.

Тук, тук!

— Хозяин приехал, спрашивает, можно ль зайти?

— Конечно! Эх…

Лиита чуть улыбнулась и поскорее пересела обратно на лавку.

Ерох приехал не один — привёз лекаря из соседнего села, отрекомендовал как более толкового, чем ихний, и оставил раненого, наказав обращаться, если им что‑то понадобится. Лита тоже вышла, и, смущаясь, попросила разрешить ей остаться в его доме до завтрашнего утра. Купец на это лишь понимающе хмыкнул в бороду.

— Ты не голодная? Пойдём‑ка поедим, а после побеседуем.

Зазвав девушку к себе в комнату, Ерох не стал расспрашивать её о причине задержки — и так всё понял. Приступил сразу к делу: торжественно вручил в подарок большие неровные бусы из крашеного дерева, настолько аляповатые и грубые, что на них бы даже нищий не польстился. Получил вежливое 'спасибо' и довольно рассмеялся.

— А теперь погляди‑ка на фокус!

Надавил на два противоположных конца бусины — и деревяшка бесшумно приоткрылась.

— И так в каждой!

— А зачем?

— А ты подумай.

Лита покусала губу и тоже засмеялась.

— Для самоцветов?

— Для них, родимых! Ну что, хороший фокус?

— Да!!

— Дерево это крепкое, и под сапогом не расколется. Так что, надеюсь, хоть камни свои ты сбережёшь. С деньгами же я вот что надумал…

Лита и не подозревала, что в каждом мало — мальски крупном городе существуют такие ссудные лавки, хозяева которых 'одним людям деньги дают, забирая взамен драгоценности, корову или иное имущество с возможностью выкупить их обратно, а другие люди сами им деньги дают, на хранение да приумножение. Процент за это ссудники берут небольшой, зато получить своё злато — серебро обратно можно в любой момент и даже в другом городе'.

— Скажем, отдашь отцов кошель у нас, а получишь хоть в Соколином, хоть и в самой столице. Всё сразу или частями, как захочешь.

— А как же там меня узнают, ссудник‑то там другой!

— Другой. А узнает по метке специальной, она на каждую сумму своя. Сама меточка маленькая, с таким оттиском, что никто пока подделать не смог. Ты её или в бусину спрячь, или в тряпки свои как следует закопай, никто и не сыщет…

Тут хозяин стукнул себя по лбу и засмеялся.

— Вот я старый пень! Вещаю тут, забиваю твою голову разными хитростями, а нужны ль они тебе нынче? С таким‑то защитником?

Лита в ответ не улыбнулась, кивнула твёрдо.

— Нужны.

— А за…

Тут в дверь постучали, и нянька втащила в комнату упирающуюся Фаню.

— Вот, почтенный Ерох, до чего твоя дочка опустилась! Застала я её с ножницами рядом с твоим, Лита, коробом. Не поверите, что делала, бесстыжая!