Не убежишь... - Страница 19

— Представляю! — засмеялась Лита. — Вот что любовь‑то делает, чтоб сама княжна и так изуродоваться не побрезговала! Только ведь не помогло это, да? — вздохнула. — Очень на неё отец прогневался? А купцу тому что сделал?

— Да ничего, — пожал плечами Яр. — Велел ехать к себе в Яблоновку и до замужества Лазори в столице не появляться. А дочку в тот же год замуж выдал. Да не вздыхай ты так! Видно, сама судьба не дала ей обмануться. Мужа Лазоря крепко полюбила, и он её, живут они дружно, остальным сёстрам на зависть. Не каждой так повезёт. И не каждому…

Пристальный взгляд в глаза — и Лита вспыхнула, вспомнив, где находится. Так близко к сидящему среди подушек мужчине в тонкой исподней рубахе, в его комнате, одна… И это уже не пугало, а вызывало какие‑то другие, малопонятные чувства. Сердце под его взглядом то колотится как безумное, то сладко замирает — непривычно, волнительно… и почему‑то даже приятно. Особенно когда он медленно и ласково проводит по её волосам, чуть касаясь порозовевшего ушка, гладит по руке, от кончиков пальцев до плеча, будто забывшись, ведёт выше по открытой шее…

— Что мне делать, Литушка? Когда судьбу свою повстречал, а как удержать — не знаю. Как та сказочная жар — птица, слепит и манит, а в руки не даётся, боится, что обидят её. Не бойся, не улетай от меня больше, Литушка, останься…

Туманят слова, туманят прикосновения. Руки, губы… Лиита словно во сне, околдованная нежностью и страстью влюблённого мужчины. Всё становится неважно — только он. Его шёпот, его поцелуи…

Бах — бабах!! Раздавшийся за окном грохот был таким оглушительным, что Лита аж подскочила. И пришла в себя. Отодвинулась от Яра, а потом и вовсе встала на ноги. Он попробовал удержать, но, чувствуя её напряжение, не решился настаивать.

— Уже уходишь?

— Да… Засиделась я, дел ещё много.

— Вещи собрать?

— С Фаней потолковать, — ушла от ответа девушка. — Хочу узнать, как она, и что себе надумала.

— А про тебя и купца… набрехала, да? — всё же не удержался от вопроса Ярам.

— Не набрехала. Мы с ним батюшку моего поминали, они с ним друзья оказались…

— Ясно, прости.

— Да ничего…

— Ещё придёшь?

— Вечером загляну, ненадолго.

Проводив её глазами, Яр с долгим вздохом откинулся на подушки. Скрипнула дверь, пропуская оруженосца.

— Что там во дворе грохнуло так не вовремя?

— Дак… сундук с медными тарелками с телеги упал.

— Сам упал?

Парень отвернулся к окну и засопел.

— Ну, не сам. Надо же было чем‑то заняться, пока вы… Вот я и подрядился помочь.

— Сундук такой тяжёлый, или руки — крюки? — ехидно уточнил Яр.

— И то, и то. Схватил, а плечо‑то не зажило как следует, вот мы и кувыркнулись…

— Эх, ты! Денег‑то хватит, с купцом за ущерб рассчитаться?

— Да не побилось ничего, посуда‑то медная. Разве что пара блюд погнулись маленько, так я их втихаря уже выпрямил кулаком.

Ярам устало усмехнулся и прикрыл глаза.

Фаня нашла Литу сама. Пришла к ней в комнату, встала в уголочке, понаблюдала, как гостья закончила зашивать порезанное ею платье и с довольной улыбкой спрятала его в короб.

— А я так вышивать не умею…

— А хочешь научиться?

— Да!

— Хорошо, тогда неси скорей свои пяльцы и нитки, я тебя поучу, только недолго.

Девочку как ветром сдуло. Нитки у неё оказались дорогие да красивые, а вот сами вышивки… м — да. Ну ничего, Лите было не привыкать учить младших, в деревне к ней часто обращались. Сидеть Фане до сих пор было больно — рука у отца тяжёлая оказалась, но Лита догадалась подложить на лавку подушку — и урок начался. Показала и как бабочку разноцветную вышить, и даже перо 'жар — птицы' — то самое, что в зверинце углядела. Ученица ради такого чуда прилежно два часа на одном месте отсидела, невиданное дело.

Уже прощаясь, поблагодарила и извинилась за платье. И даже со вздохом разрешила выйти замуж за Яра.

— Подслушала я у окошка, как вы с ним разговаривали… Немного совсем. Но и с того ясно мне, что любит он тебя. А, значит, меня не дождётся.

— Не грусти, Фаня. У тебя жених ещё лучше будет. Ты только не торопись, не обгоняй время. Всему свой срок.

— Угу… А зачем ты вещи собираешь? Ярам у нас ещё два дня пробудет, и тебя никто не гонит.

— Я сама себя гоню, — рассеянно улыбнулась Лиита.

— А зачем?

Задумалась. Простой вопрос — а ответить даже себе трудно.

— Хочу новый город посмотреть, в душу он мне запал. И найти там одну девушку и её бабушку, узнать, всё ли с ними хорошо.

— И только?? Неужто это главнее Яра? — изумилась Фаня. — А если он тут без тебя совсем зачахнет?

— Не зачахнет, он сильный. Не спрашивай меня больше, не знаю я. Так решила — коль он и вправду моя судьба, встретимся ещё с ним. Тогда уж больше убегать не стану, терзать его почём зря. А если нет — что ж…

— Встретитесь, конечно, — убеждённо сказала девочка. — Он‑то точно знает, что ты его судьба. А вот ты сомневаешься почему‑то. Неужто сердце не подсказывает? Нянька говорит, сердце первей самого человека правду знает, не обманешь его…

— А я — не знаю, — ещё горше вздохнула Лита. — Или сердце у меня такое бестолковое, или его и вовсе нет. И любить я просто не умею.

Фаня снисходительно похлопала её по руке.

— Вот ужо Яр тебя догонит — научит, не сомневайся.

И откуда у ребёнка столько взрослого ехидства?

Лита зря опасалась, что Ярам будет уговаривать её остаться. Смирился, понял, что бесполезно пытаться удержать 'жар — птицу' — или самого опалит, или себе крылья поломает. Отпустил… Глупую упрямую птицу, которая сама толком не знает, чего хочет. То ли истинное счастье ищет, то ли очередную беду на свою непутёвую голову.