Не убежишь... - Страница 9

Деньги Лита решила приберечь на крайний случай, а пока предлагала свою помощь за еду. Не шить — вышивать, конечно, она ж теперь 'мужик'. Многие отказывались, гнали со двора — какой им прок с такого хилого? Поневоле выручали одинокие старушки: у них и огороды небольшие, и воды много не тратят. Угощали тоже просто, но Лита была благодарна и за обычную кашу без масла.

Кочуя от одной деревни к другой, она всё думала, когда же можно будет вернуться к тётушке Царе. Господин Яр уж, верно, в столице и давно забыл о своём мимолётном капризе. Зря она, конечно, надела то платье. Потому что не её увидел Ярам, не простую деревенскую девчонку, а красивую и загадочную 'княжну'. Даже странно, что он не повёл себя подобно Хтару и сразу предложил брак. Точнее, не предложил — просто известил о своём решении. Привык, видать, что все его слушаются. А о том, что будет дальше, не подумал. Как посмотрели бы на неё у наместника, что, увидев её ведьмины глаза, сказал бы ему князь — покровитель. Даже ей, толком не знающей жизни, ясно, что не вышло бы из его затеи ничего хорошего. Одумался б, и скоро — а ритуал уже проведён, и он навек связан с глупой необразованной деревенщиной. Как говорила матушка, курам на смех…

Все эти доводы Лиита изложила в письме, которое оставила господину Яру. Она надеялась, что потом, когда поутихнет его гнев, он всё же поймёт, что поторопился. И уедет восвояси, ничем не навредив доброй тётушке.

— Спасибо тебе, соколик, — бабушка Юва протянула нежданному помощнику кружку с молоком и тяжело присела рядом на завалинку. — Думала, пропадёт мой немудрёный урожай, опять у соседей покупать придётся. А они, собаки, и за простую репу цену дерут. Знают, что ноги‑то у меня совсем не ходят. И спинушка ноет, силов нет…

Хорошая старушка, бедная, а нежадная. Не только накормила — напоила, на ночь к себе пустила, так ещё и отнеслась к 'соколику' по — человечески. Поэтому и помогала ей Лита с удовольствием. И овощи с огорода собрала, и воды огромную бочку натаскала, и в доме прибралась, и для козы сена накосила. Вот только с дровами загвоздка, не по силам ей оказалось деревья рубить. Пилить с батюшкой пробовала, да он надолго и не давал, говорил — неженское это дело, лучше соседского сына позовёт. Придумала оставить бабушке денег из своих запасов, пусть уже колотые дрова купит. Негоже ей зимой мёрзнуть.

— Ничего, баба Юва! Я вам постараюсь в лесу одну целебную травку найти, у нас в деревне, у кого спину прихватит, все ею лечатся.

— Что за травка‑то, сынок? Мож, и я знаю? — заинтересовалась хозяйка.

Лита хотела ответить — и в миг побелела как полотно. Всего‑то один рассеянный взгляд поверх дырявого забора…

А там, на улице, прямо против дома — господин Ярам со своим оруженосцем!! Одежда на обоих военная, походная, кони — не чета купеческим. Особенно сотницкий, могучий, чёрный как смоль. Хозяину под стать. Что они тут делают??

— Уважаемые! — не спешиваясь, окликнул их паренёк. — Мы разыскиваем девушку, молодую, красивую, коса вот такая и глаза ведьмины. Не видали часом?

У Литы упало сердце. Он её не забыл! Он её ищет! Зачем?! Гадать не приходилось — изловить и наказать за своеволие. Судя по мрачному лицу, церемониться с беглянкой Ярам не собирался. Ой, а как же тётушка Цара?! Ей‑то он ничего не сделал?!

— Ии, сынки, откуда ж в нашей глуши ведьмы? И без них плохо живётся. Не видала я. А ты, соколик?

Чёрные глаза мимолётно скользнули по лицу, и девушка истово замотала головой. Только чудом шапка не свалилась…

'Уезжайте же! Скорее!!'

Звяк, звяк!

Нетерпеливо приплясывающий на месте жеребец возмущённо заржал. Сразу две подковы отвалились!

— Неделю назад подковали! Ну и кузнец! — присвистнул оруженосец.

Яр скривился и спрыгнул на землю, взял коня под уздцы и двинулся дальше по улице.

— Кузня в последнем доме с того краю! — крикнула вдогонку старушка. — И кузнец у нас не чета городским, подкуёт как надобно!

— Спасибо, бабушка!

Оруженосец помахал и тронул коленями бока своего коня.

Баба Юва повернулась ко всё ещё дрожащему 'соколику' и весело хихикнула.

— Не пужайся, уехали они! И назад через меня не поедут, от кузни на тракт дорога лучше. Ну — кась, а теперь расскажи, чего учудила, что за тобой такой важный господин гонится?

Лиита замерла. Как она догадалась?? И… почему тогда не выдала?

Старушка снова по — девчоночьи хихикнула и похлопала помощницу по руке.

— Ноги‑то у меня больные, а глазки здоровые, ведючие. Всё вижу, всё подмечаю… И то, что ты девка, ещё вчера поняла. Всё думала — для чего ты мальцом‑то оделась? А вон, стало быть, в чём дело. Жаних это твой?

— Не знаю, — вздохнула Лита. — Узнаю, когда догонит.

— А ты не хочешь, чтоб догнал?

— Нет.

— Ну так и успокойся. Видишь — не узнал он тебя. Дальше поедет, верней всего через большие сёла в Озёрный. Город это большой, спрятаться в нём легче лёгкого… А ты тогда в другую сторону, по окольной дороге иди. Всего‑то три денёчка — а там уж и до приграничья рукой подать. Есть там один город, зовётся Соколиный Берег. Не чета Озёрному, но тоже немаленький. Вот туда тебе и надо.

— Почему?

— А потому, девонька, что народ там хоть и суровый, а суеверий всяких глупых не боится. Вернее, считает, коль сглазили тебя — так скорей всего за дело. Кумекаешь, что к чему? Была у меня задушевная подружка, давно она туда перебралась. Всё к себе звала, да некогда было. А теперь уж поздно, не дойду, и от неё весточек почитай два годка нет, не иначе померла сердешная… А уехали они потому, что внучка её с разными глазами родилась. И ведь не шибко заметно, да наши‑то злыдни совсем затравили малуху. А в Соколином всё по — другому. Писала Маля, что живёт девка свободно, на целительницу учится. Никто её не шпыняет, не обижает, да она и сама бойкая, за словом в карман не полезет. Надёжная тебе будет подружка.